Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественно - Чекунов Сергей

Истина, отражающая политическую установку, при слепом восприятии ее приводила к потере бдительности и полному забвению, отметая при этом всякое понятие о военном искусстве, маневре и необходимости постоянного учета обстановки.

Война рассматривалась в почти нерушимой статике, сперва вступят в бой пограничники, затем начнут на смену им подходить войска округа, сядут в оборонительные сооружения до подхода резерва и так далее.

Это имевшееся у некоторых работников штаба ложное представление о войне мешало им правильно и смело оценить реальную обстановку, мешало заглянуть вперед и заблаговременно принять необходимые меры.

Более того, оно накладывало свой отпечаток на подготовку штабов и войск. На всех штабных учениях и полевых поездках, проводимых штабом округа, как правило, отметались всякие неожиданности, трудности и реальность.

Никаких неудач, никаких превосходств противника в силе, могущих внести изменения намеченного или помешать проведению какого либо мероприятия – не допускались.

На всех участках и во всех случаях противник разбивался в пух и прах, невзирая на явные его преимущества.

Требование Наркома Обороны «учить тому, что нужно на войне и как на войне» фактически на учениях и полевых поездках не выполнялось.

Командные пункты не оборудовались, а запросто размещались работники штабов в палатках, тут же поблизости Военторг, и вот приезжало командование, выслушивало рапорт и начиналась игра.

О том, что может налететь авиация и бомбить командные пункты, не допускалось даже мысли.

На проводимой Штабом округа весной 1941 года полевой поездке [107]было немало разных курьезов.

Началось с того, что район размещения командного пункта штаба округа, намеченный работниками оперативного отдела по карте, оказался заболоченным.

Передокладывать командованию о необходимости выбора другого района никто не решился, и палаточный городок установили прямо на воде.

Однако размещаться и работать было просто невозможно, койки и столы утопали, под ногами хлюпала вода, тогда было приказано завалить лапником хвои внутри палаток и поделать дорожки и мостики для сообщения между палаток.

В ходе начавшейся затем игры Начинж, произведя рекогносцировку, докладывал: «Грунт оттаял на 25–30 см, и в настоящее время, вследствие вязкости грунта, движение вне дорог гусеничных машин, в том числе и танков, крайне затруднено и может происходить со скоростью, в среднем, не превышающей 3–4 км. в час».

Чепуха! Перебил его командующий, на такой скорости не атакуют, следовательно, пойдут не меньше 20–25 км.

Выслушав замечания руководителя, начинж продолжал: на р. Неман сейчас ледоход, ширина водной преграды от 650 до 800 метров, округ располагает только одним понтонным парком, которого не может хватить для наводки моста.

По идее принятого Вами решения, два механизированных корпуса должны одновременно с хода нанести удар противнику, продвигающемуся по обратному берегу /левому/ р. Неман. Обеспечить действенный удар двух мех. корпусов с формированием схода р. Неман наличными переправочными средствами мы не можем.

Потребуется, видимо, предварительно захватить плацдарм на левом берегу и, используя все средства, по частям переправить мех. корпуса на левый берег.

Что? Как это такое нельзя через реку нанести удар? Снова прервал командующий. Ну если нельзя нанести удар, тогда и начинж не нужен.

Вот такие нелепые волюнтаристические решения, не подкрепляемые ни расчетами, ни реальной действительностью, прорабатывались на полевой поездке.

Еще более абсурдным были суждения руководителя учением /генерал-полковника КУЗНЕЦОВА/ по вопросу применения химических средств.

Когда Начинж доложил, что оборонительный рубеж по р. Дубиса является выгодным как имеющий в большинстве танконедоступные берега, и потребуется сравнительно небольшое количество мин и артиллерии для прикрытия доступных для танков мест.

Командующий указал: Ну хорошо, нужно еще химика привлечь, чтобы попрыскал СОВ на таких местах, хотя что ж – СОВ, предложил после паузы он, в такой грязище расползется все и никакого впечатления. Я вот сам в германскую войну это испытывал… Немцы стреляли по нас химическими снарядами, и вот найдем бывало такой снаряд и выплеснем из него все!?

Как Вы полагаете, т. ОЗЕРОВ, будет Ваша химия действовать? обратился затем с вопросом к начхиму.

Полковник ОЗЕРОВ, смущаясь, встал и тихим голосом заговорил: «Нет т. Командующий, СОВ это действует, только проверить сейчас мы не можем, если прикажете по возвращению в Ригу, то проверим на полигоне».

«Вот, вот, правильно, проверьте, разведите грязи побольше и попрыскайте, а я сам в сапогах пройду, если хотите, или лучше сами Вы там какого-нибудь козла обуйте в сапоги и пустите походить по грязи».

Кого и чему могли научить такие голословные утверждения, установки и убежденность о нерушимости границ вместо принятия мер к обеспечению?

Несравненно и нацеленнее проводились штабные учения и полевые поездки, когда руководителем был заместитель командующего генерал ЛЬВОВ.

От участников он требовал здравого подхода к решению вопроса, оценки фактических условий и обстановки, а не шапкозакидательства и многословия.

Всего за период с августа месяца 1940 года по день начала войны округом было проведено три штабных учения и две полевых поездки.

Кроме того, проводилось одно показное учение с привлечением командования национальных корпусов.

Высокомерие, самолюбование и постоянная рисовка командующего при наличии истеричного и также барски настроенного начальника штаба округа вполне естественно не способствовали развитию живой мысли и инициативности у подчиненных.

Месяца за три до начала войны отделение по изучению и подготовке театра военных действий инженерного управления округа в подготовленном докладе о возможных оборонительных рубежах на территории Прибалтики в числе других оцениваемых рубежей предложило отрекогносцировать рубеж по р. Западная Двина.

Когда начинж доложил командующему, тот раскричался даже. «Смотрят там у Вас не туда, куда надо, и предлагают всякие глупости. Какой там может быть рубеж по Двине, когда мы дальше Россией никуда и ни при каких обстоятельствах не отойдем».

Так мощный естественный рубеж по р. Западная Двина, который в течение четырех лет не могли преодолеть немцы в войну 1914–1918 гг., теперь оставался даже неотрекгносцированным, а не оценивший его, не принявший мер к подготовке для обороны «незадачливый полководец» на четвертые сутки начавшихся боевых действий укрывался с своим штабом далеко за этим рубежом в рощах у Резекне, а затем и в лесу под Псковом, где он в конце концов и был отстранен.

Переживая последовательно период устройства на новом месте, затем последовавшие реорганизации и переформирования, войска округа до апреля месяца 1941 года фактически очень мало занимались боевой подготовкой, а с апреля им было приказано оборудовать в инженерном отношении полосы и участки обороны, нарезанные им в приграничной полосе.

К выполнению этих полевых фортификационных работ привлекались все соединения и части, за исключением механизированного корпуса, проводившего в это время формирование второго механизированного корпуса и национальных формирований, которые к работам не привлекались по соображениям сохранения секретности.

Каждый корпус, дивизия, полк по плану должны были в отводимых им полосах и участках провести рекогносцировки, в ходе которых выявить танкоопасные направления, наметить расположение боевых порядков, огневые позиции артиллерии, направление фасов и протяженность простейших противотанковых и противопехотных препятствий к строительству.

Это мероприятие, безусловно, имело большой смысл и являлось необходимостью с первых дней ввода войск Красной Армии в Прибалтику, однако приступали к этому только теперь.